(октябрь 1941 г. — апрель 1942 г.)
НАЧАЛО ПРОРЫВА ЛАМСКОГО РУБЕЖА НЕМЕЦКОЙ АРМИИ
Части немецкой армии, вышибленные из Волоколамска, пополнились остатками двух
разгромленных дивизий и укрепились на новом оборонительном рубеже.
Используя реку Ламу и ее обрывистые берега, лес, пересечённую местность,
изобилующую оврагами, немецкое командование создало сильную оборонительную
линию. Она проходила по западному берегу реки Ламы вдоль населённых пунктов:
Алферьево, Сидельницы, Захарино, Тимково, Лудина Гора, Полудино, Спас-Рюховское.
Венцом всей вражеской обороны на реке Ламе была Лудина Гора. Населённый пункт
Лудина Гора и высота 296,3, расположенные в шести километрах от Волоколамска,
господствовали над местностью в радиусе десяти километров. Немцы оборудовали на
скатах высоты и её подступах девяносто четыре пулемётные и миномётные точки,
десять противотанковых позиций. Семьдесят три блиндажа, соединённые глубокими
траншеями, опоясали высоту. Командир немецкого гарнизона, расположенного на
Лудиной Горе, доносил своему командованию:
«Лудина Гора неприступна. Обход её невозможен, так как всю окружающую местность
мы держим под огнём. Гарнизон неплохо проведёт зиму в своих укреплениях».
Об уверенности немцев в неприступности своих позиций свидетельствует и
оборудование блиндажей. Все они, особенно офицерские, были утеплены и обставлены
награбленным у советских граждан имуществом.
О том значении, которое придавало фашистское командование своему оборонительному
рубежу на р. Ламе, говорит характерное обращение командира 23-й немецкой
пехотной дивизии к своему командному составу:
«Господа командиры!
Общая обстановка военных действий властно требует остановить быстрое отступление
наших частей на рубеже реки Ламы и занять дивизией с обеих сторон упорную
оборону. Позиции на р. Ламе должны защищаться до последнего человека. Под личную
ответственность командира требую, чтобы этот приказ нашего фюрера и верховного
командующего был выполнен с железной энергией и беспощадной решительностью.
Если противнику удастся прорваться на вашем фланге, то необходимо во что бы то
ни стало продолжать оборону населённого пункта.
Каждый прорыв должен быть ликвидирован, а населённые пункты, безусловно, должны
быть удержаны. Эту задачу каждый командир решает самостоятельно, без приказа
сверху.
Русский недостаточно силён, чтобы делать операции больших масштабов. До сих пор
на нашем фронте против нас выступали только небольшие, решительно руководимые
части с малочисленной артиллерией и танками.
Дивизия мобилизует все свои тылы и вернёт в полки отставших от своих частей
военнослужащих. Требуются энергичные усилия всех воинов, имеющих оружие, чтобы
поднять боеспособность войск.
Позади у нас есть резервы продовольствия и оружия для поддержки фронта. У
каждого воина должна снова пробудиться воля к обороне и вера в наше
превосходство.
Настоящий кризис должен быть и будет преодолен.
Вопрос поставлен о нашей жизни и смерти. После внушительного оповещения приказ
уничтожить».
Сила сопротивления противника на оборудованной им линии обороны дала о себе
знать сразу же после занятия частями группы Катукова Волоколамска и прилегающего
к нему района.
Сам город в ближайшие населённые пункты и дорога немцы ежедневно методически
обстреливали артиллерийским и миномётным огнём с Лудиной Горы.
С 20 по 25 декабря группа генерал-майора Катукова, в составе 1-й гвардейской
танковой бригады и Н-ской танковой бригады, действуя на левом фланге армии,
атаковывала подступы к Лудиной Горе с юга и юго-востока, но успеха не имела.
Несмотря на потери части огневых средств, противнику удавалось отбивать атаки,
используя каждую складку местности.
Деревню Пагубино атаковывали три танка Т-34 под командованием старшего
лейтенанта Малыгина. Разведка Н-ской стрелковой бригады, действовавшая на этом
участке, предупредила танкистов, что подход для танков к деревне свободен. Когда
же танки Малыгина выскочила к окраине деревни, они увидели перед собой глубокий
овраг, преодолеть который без разведки было невозможно. Танки открыли огонь по
деревне с места, а затем вернулись на исходные позиции.
Вечером танкисты разведали путь через овраг и решили предпринять ночную атаку,
чтобы застать немцев врасплох. Всё складывалось успешно. Два танка преодолели
овраг и уже подошли на десять метров к немецким блиндажам, откуда вели огонь
автоматчики противника. Но вдруг под танком младшего лейтенанта Яковенко
взорвалась мина, перебила гусеницы, и танк остановился. Экипаж второго танка не
оставил товарища в беде. Несмотря на близость немецких автоматчиков, командир
танка Завалишин, механики Маржанашвили и Маслов вылезли из машины, зацепили
подбитый танк тросом и вывели его с поля боя. Танк был спасён, но атака снова
сорвалась.
Какой бы пункт ни пытались атаковать в эти дни части группы Катукова, — всюду
они наталкивались на упорное сопротивление противника.
Неудачным было наступление и на правом фланге армии, где атака Н-ской стрелковой
дивизии встретила сильный отпор противника и районе Тимково.
Но эти дни не прошли даром. Беспрерывные стычки с противником выявили в основном
систему его укреплений. Предстояло найти слабое место в этой системе и нанести
по нему удар.
Генерал-майор Катуков понимал, что вести фронтальное наступление на
оборонительную линию противника в районе Лудина Гора значит дать немцам
возможность перемалывать наши части, задержать наступление.
Следовательно, нужно было искать наиболее уязвимое место в обороне противника,
нащупать фланги его позиций, суметь вклиниться в них и, развивая успех,
поставить под угрозу уничтожения всю ламскую группировку врага. Можно было
организовать сильный танковый кулак и при поддержке артиллерии пробить брешь в
обороне противника.
Но действия танков зимой на пересечённой и к тому же, сильно минированной
местности весьма ограничены, и рисковать всей материальной частью генерал-майор
Катуков не хотел.
При небольшом числе танков лучше было использовать их как активную силу, ведущую
и поддерживающую пехотные части в наступлении.
По приказанию командования армии группа генерал-майора Катукова в ночь на 25
декабря перешла на правый фланг армии. Штаб группы переехал из Волоколамска в с.
Ивановское. Группе была поставлена задача прорваться в обход левого фланга
оборонительной линии немецких укрепление, а затем нанести удар по центральной
группировке противника в районе Тимково — Тимонино. Предстояло вклиниться в
расположение противника в районе деревни Михайловна, а затем расширить и
углубить прорыв.
Весь день и всю ночь перед наступлением командиры и политработники бригады
разъясняли воинам задачу.
«Если немцы и решили немного позадержаться за Волоколамском, то только для того,
чтобы прикрыть свой позорный отход. Их гибель неизбежна, в этом не может быть
никакого сомнения», — заявил рядовой 4-й роты мотострелкового батальона Кулиев.
4-я рота! Немного в ней осталось «старичков», которые были под Орлом. На места
погибших стали новые, необстрелянные, молодые. В первом бою они жались к своему
командиру, а он, сам молодой и нетерпеливый, учил их тут же, в бою, как нужно
окапываться, как перебежать полянку под огнём противника, замаскироваться.
Умение и бесстрашие командира успокаивающе действовали на новичков, и уже на
второй день боя новичок с гордостью говорил товарищам:
— Гвардеец я, 4-й роты, лейтенанта Рябова.
Наступая рассвет, морозное утро 25 декабря 1941 г. В домике на окраине с.
Ивановское, где еще недавно располагался, как хозяин, враг, за простым
крестьянским столом сидит лейтенант Рябов. Перед ним — два листка чистой бумаги.
Жарко в избе. Хозяйка украдкой поглядывает на Рябова, смахивает слезу с худой
старушечьей щеки. Ей все не верится, что сидит в избе свой, русский человек,
который не закричит и не ударит плачущего ребенка, не выгонит на улицу, на
мороз. Пришли сердечные советские люди, родные и любимые!
Шустрая девчонка, лет 10, склонив набок повязанную платком головку, тоже искоса
поглядывает на Рябова. Лейтенант ловит её взгляд, и ему становится теплее,
уютнее. Он снова смотрит на два листа бумаги, лежащие перед ним, и не спеша
пишет:
«В ПАРТОРГАНИЗАЦИЮ 4-й РОТЫ
МОТОСТРЕЛКОВОГО БАТАЛЬОНА
1-й ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ БРИГАДЫ
От командира 4-и роты
лейтенанта Рябова Терентия Филипповича
Заявление
Находясь на фронте Великой Отечественной войны в борьбе с германским фашизмом, я
всецело свою жизнь отдаю на служение народу. В боях с фашизмом я 11 июля 1941
года был ранен, после выздоровления вновь пришёл в своию часть, снова бью
фашистскую гадину. Участвовал со своей ротой в освобождении г. Волоколамска от
фашистов в первых рядах. Сейчас, идя в бой вновь, и прошу принять меня в ряды
великой коммунистической партии большевиков.
Рябов. 25 декабря 1941 г.»
В избу вошел связной от командира батальона.
— Товарищ лейтенант, капитан Голубев приказал передать вам приказ.
Рябов внимательно прочел приказ. 4-я рота должна была первой ворваться в
Михайловку и при поддержке танков освободить деревню от противника.
Рябов не спеша надел шинель, туго подпоясался, подошел к столу, ещё раз прочёл
свое заявление и вышел с ним на улицу.
Где-то далеко уже урчали моторы. Танки выходили на исходное положение для атаки.
Немцы, обнаружив движение в Ивановском, первыми открыли огонь из миномётов и
пушек.
Лейтенант Рябов вошел в здание техникума, где был расположен мотострелковый
батальон.
— 4-я рота, ко мне!
К Рябову подошли бойцы его роты.
— Да, маловато нас осталось. Но каждый из вас стоит троих, значит, нас втрое
больше.
Рябов коротко объяснил задачу и вывел роту на окраину Ивановского. Ползком по
глубокому снегу предстояло преодолеть широкую поляну, отделявшую Ивановское от
первых немецких блиндажей.
Метр за метром продвигались бойцы вперед за своим командиром.
Танки стояли на исходной позиции, ожидая, когда сапёры разминируют дорогу на
Михайловку.
Немцы, заметив движение на поляне, открыли шрапнельный огонь. Нелегкий путь
прошёл мотострелковый батальон. За семнадцать часов он продвинулся к Михайловне
лишь на восемьсот метров. Поднести пищу солдатам не представлялось никакой
возможности. Усталые и голодные, они продолжали двигаться. Впереди был Рябов, и
солдаты, воодушевленные бесстрашием и мужеством своего командира, готовы были
перенести любые лишения.
Рябов упрямо продвигался вперёд. Он знал, что стоит ему только отойти, как эти
восемьсот метров, пройденные с таким трудом, будут потеряны, и атака
захлебнется.
Но вот новый визг шрапнели. Что-то горячее потекло по лицу. Рябов потерял
сознание. Кто-то крикнул:
— Товарищ лейтенант! — Но ни звука в ответ. Тут один солдат вскочил и побежал к
командиру. Длинная очередь из пулемета приковала его к снегу.
В это время сапёры мотострелкового батальона Козловский и Черных продолжали
разминирование дороги. Шестьдесят четыре мины убрали они, освободив путь для
танков. Три танка Т-60 прорвались в Михайловку. Мотострелковый батальон при их
поддержке быстро продвинулся вперёд и выбил немцев из укреплений. Немцы оставили
в Михайловке один танк, четыре дальнобойных орудия, четыре противотанковые
пушки, один тягач и потеряли здесь до роты убитыми и ранеными.
Клин в систему вражеской обороны был вбит. Слева и справа оставались крупные
опорные пункты врага — Тимково и Тимонино. Теперь всё зависело от того, как
будет развиваться прорыв немецких оборонительных укреплений.
Поздним вечером 26 декабря солдаты 4-й роты принесли тело своего командира.
Рябов был убит осколком шрапнели в голову.
На окраине деревни Возмище, откуда Рябов вёл свою роту в атаку на Волоколамск,
солдаты 4-й роты похоронили своего командира и на его могиле поклялись жестоко
отомстить врагу.
«ПСИХИЧЕСКАЯ» АТАКА НЕМЦЕВ
26 декабря командующий армией подчинил генерал-майору Катукову две стрелковые
бригады. Располагая этими силами, генерал-майор Катуков повел наступление на
правом фланге клина, вбитого в оборону немцев. 27 декабря части двух стрелковых
бригад при поддержке шести танков 1-й гвардейской танковой бригады освободили
Владычино и закрепились на его западной окраине.
Для немцев создалась реальная угроза прорыва их оборонительной линии на всю
глубину. Нащупав уязвимое место в расположении наступавшей группы Катукова,
немецкое командование подготовило сильный контрудар.
На командном пункте группы Катукова, расположенном в селе Ивановском, в этот
день, 28 декабря, командиры разрабатывали план развития успеха наступления. В
селе, кроме оперативной группы штаба, находились комендантский взвод, небольшой
обоз бригады, миномётная рота мотострелкового батальона и артиллерийский
дивизион.
Именно это село, находившееся как раз в основании клина, немецкое командование
избрало для своего контрудара. Гитлеровцы были уверены в успехе. Они были
убеждены, что застанут врасплох гарнизон села Ивановского и, заняв это село,
окружат и разгромят группу Катукова.
Действительно, опасность была большая. В случае успеха немецкого контрудара весь
план прорыва ламского оборонительного рубежа ставился под угрозу срыва.
С утра 28 декабря на Ивановское налетела авиация, затем раздалось несколько
залпов немецкой артиллерии, и в десять часов утра из леса, примыкающего к
Тимкову, показалась цепь немецких солдат. Впереди неё, тяжело переваливаясь на
снегу, двигались немецкие танки. За первой цепью шла вторая, затем — третья.
Вскоре всё поле, отделявшее Тимково от Ивановского, было покрыто зелёными
фигурами немецких солдат.
Вражеский полк, сопровождаемый танками, шел в «психическую» атаку. Парад был
полный, нехватало только оркестра! Немцы шли, не стреляя, медленно приближаясь к
Ивановскому.
Их достойно встретили. Комиссар группы Бойко твёрдой рукой навел порядок в
Ивановском.
Весь комендантский взвод и солдаты из обоза, вооружённые винтовками, были
расположены цепью на окраине села. Миномётной роте и артдивизиону было приказано
приготовиться к стрельбе.
Генерал-майор Катуков руководил отражением атаки с чердака здания техникума, в
котором находился командный пункт. Он понимал всю серьёзность положения. Лицо
его оставалось спокойным, губы напряжённо сжаты.
— Связного ко мне!
— Товарищ генерал-майор, связной Егоров явился в ваше распоряжение.
Катуков посмотрел на часы.
— Даю тебе десять минут. Вот эту записку передать товарищу Кульвинскому в
поселок Ленино.
Через десять минут начальник штаба Кульвинский читал записку Катукова:
«Тов. Кульвинский!
Противник силой до полка с 5 танками повел в 12.30 28.12.41г. наступление на
Ивановское. Всё, что у нас есть на командном пункте, мы бросили в бой. Веди
разведку немедленно на лес, что 1 километр западнее посёлка Ленино. Извести
штарм об этом. Всё, что у них есть в посёлке им. Ленина, бросить сюда, в
Ивановское, на помощь. Найти Н-скую танковую бригаду и другие части в Пушкари и
Волоколамске.
Действуй быстрее и извещай. Сообщи по радио Голубеву об обстановке.
13.10 28.12.41 г.»
Подполковник Кульвинский тут же мобилизовал всех работников штаба на выполнение
боевой задачи.
Тем временем танк Т-60, посланный Катуковым в разведку, стал приближаться к
немецкой колонне. По нему открыли огонь. Лёгкий советский танк развернулся и
ушёл в Ивановское.
Генерал-майор Катуков приказал открыть огонь. Артиллерийский залп почти начисто
смёл первый эшелон наступавших немцев. Обыкновенно в таких случаях немцы
поспешно отступали, но на этот раз они продолжали лезть вперёд. Эшелон за
эшелоном приближался к Ивановскому. Немецкие солдаты на ходу стали стрелять из
автоматов. Все, кто был в это время в Ивановском, открыли ответный огонь.
Стреляли по немцам изо всех видов оружия. Били почти в упор. Постепенно немецкие
цепи редели. Некоторые немецкие солдаты начали поворачивать назад, и вскоре,
оставив на поляне до пятисот трупов, все наступавшие отошли на исходные позиции.
О том, как дрались в этот день гвардейцы бригады, скромно рассказывает выписка
из дневника инструктора политотдела Палыцак.
«Присутствую на беседе агитатора Лозных. Тема беседы: «Против кого мы воюем?»
Немцы перешли в атаку на Ивановское. Отдан приказ — поднять всех. Лозных
прерывает беседу; все присутствующие вооружаются винтовками. Лозных надевает
ленту с патронами и взбирается на чердак. За ним остальные. Вся группа ведёт
сильный огонь по немцам. Около пятидесяти человек немецкой пехоты были
уничтожены этой малой группой. Когда немцы убежали в лес, бойцы вместе с Лозных
спустились вниз. Сели. Лозных отёр пот со лба, затем посмотрел на бойцов и
спросил их: «Понятно, против кого мы воюем?»
Атака на Ивановское была отражена. Катуков приказал немедленно связаться с
мотострелковым батальоном, находившимся в Михайловке. Через несколько минут
генерал-майору доложили, что связи с Михайловкой нет. Послали пеших связистов,
но они скоро вернулись, сказав, что на дороге в Михайловку — немцы.
Оказывается, немцы контратаковали части группы генерал-майора Катукова в двух
местах. Атака на Ивановское была сорвана. Но в другом месте врагу удалось
оседлать дорогу, ведущую из Ивановского в Михайловку, и этим отрезать
мотострелковый батальон и 3-ю батарею зенитного дивизионе от основных сил группы
Катукова.
Прошёл томительный час. Никаких известий от отрезанных частей не поступало.
Наконец, заработала рация зенитной батареи. Командир батареи запрашивал
генерал-майора Катукова:
— Что делать?
— Главное — не волноваться, — спокойно ответил Катуков. — Свяжитесь с Голубевым
и организуйте оборону. Вы должны отбросить немцев, а мы вам поможем.
Одновременно генерал-майор Катуков написал записку начальнику штаба
подполковнику Кульвинскому.
«Запроси по радио через зенитный дивизион, что в Михайловке, какие там дела? Что
знают о Ремизове и его частях? Они в лесу юго-восточнее Михайловки.
Катуков».
Положение мотострелкового батальона и зенитной батареи было очень тяжёлым. Рота
немецких автоматчиков проникла на западную окраину Михайловки.
— Ну, товарищ Голубев, — сказал комиссар батальона Олизаренко, — нам отсюда
уходить некуда. Если умирать, так умирать с честью.
— Подожди говорить о смерти, — ответил Голубев.
Быстро оценив обстановку, спокойно и уверенно отдал он необходимые распоряжения.
Мужество командира подняло силы подчиненных. В успехе боя не сомневался никто.
Командир батареи противотанковых орудий лейтенант Соколов подкатил одно орудие
на семьдесят пять метров к зданию, в котором засели немецкие автоматчики, и
прямой наводкой разрушил его. Тем временем Олизаренко и начальник штаба
батальона Кудин повели бойцов батальона в контратаку и выбили пьяных гитлеровцев
с окраины села.
В это же время героически сражалась с немцами 3-я батарея зенитного дивизиона
под командованием лейтенанта Милевского. Батарея была расположена в лощине,
недалеко от Михайловки. Два раза немецкие самолёты бомбили позиции батареи, но
её четыре орудия стреляли бесперебойно и дружным огнем сбили фашистский
пикировщик Ю-88.
Во время боя с самолётами врага осколками бомб были выведены из строя орудия
старшего сержанта Камолова и Соловьёва. Но орудийный мастер Васильев под огнём
противника быстро исправил повреждение.
После неудачной
бомбежки противник открыл по Михайловке и огневой позиции батареи
артиллерийский, миномётный и ружейный огонь. Тогда командир батареи лейтенант
Милевский приказал подготовить два орудия для стрельбы по самолётам, а два
других орудия и пулемёт приспособить для стрельбы по наземным целям. Зенитчики
вооружились гранатами, винтовками и заняли круговую оборону. Они ждали нападения
немецкой пехоты. Ждать пришлось недолго. До взвода вражеских автоматчиков начали
окружать батарею.
Пулемётчик Сорин выдвинулся вперёд и меткой очередью зажёг стог сена, за которым
накапливались автоматчики. Немцы отступили, но через полчаса снова атаковали
зенитчиков.
Рядовые Мерцалов, Безунов, Матковский, заместитель политрука Серков во главе с
лейтенантом Милевским дружным огнем отбили и эту атаку. В этом бою лейтенант
Милевский был ранен. Он оставался в строю, однако командование передал
заместителю политрука Серкову.
Историк по образованию. Серков был в зенитном дивизионе одним из лучших
агитаторов. В эту тяжёлую минуту он понимал, что помощь придёт нескоро, и,
возможно, зенитчикам самим придется вынести всю тяжесть борьбы.
Серков хорошо знал батарейцев, он был уверен, что никто из них не дрогнет и все
будут драться с врагом до последней капли крови. Не внушал доверия только
недавно прибывший в батарею пулемётчик Ткаченко. Как только раздавались очереди
из автоматов, Ткаченко отбегал от пулемёта и прятался в укрытие.
— Куда ты бегаешь, почему трусишь? Будешь бегать, всё равно погибнешь — не от
немецкой пули, так от нашей, — сурово сказал Серков Ткаченко.
Получив указание от генерал-майора Катукова биться до последнего патрона, но
атаку врага отразить. Серков обошел всех коммунистов и комсомольцев батареи и
рассказал им об обстановке. Воины единодушно отвечали:
— Умрём, но не сдадимся.
Парторг батареи Кременской спросил у Серкова:
— Как быть с партийным хозяйством?
Уверенность в победе подсказала Серкову ответ:
— Сохранить.
Серков посоветовался с командирами орудий и решил прорваться в Михайловну на
соединение с мотострелковым батальоном. Расчёты орудий прицепили зенитные пушки
к машинам, держа их всё время в боевой готовности. Серков достал блокнот и
написал записку Катукову:
«Товарищ генерал-майор! Решил прорываться на Михайловку, так как дорога на
Ивановское отрезана. Будем драться за советскую власть, за Сталина до
последнего. Умрём гвардейцами, но сдаваться врагу не будем.
Заместитель политрука Серков».
Колонна зенитчиков начала движение по лощине. Немцы открыли по ней
артиллерийский огонь. Одним из снарядов убило рядового Коновалова, шедшего рядом
с Серковым. Серкова контузило, но через несколько минут он встал и приказал
открыть ответный огонь. Вскоре вражеские залпы смолкли, снова пошли в атаку
немецкие автоматчики. Гвардейцы, не останавливая движения, отбивались гранатами
и пулемётным огнем.
Вот и Михайловка. Потеряв одного человека убитым и двух ранеными, зенитчики не
только сорвали атаку врага, полностью сохранив материальную часть, но и
уничтожили в бою до сорока немецких солдат и офицеров.
Через несколько часов танки бригады с правого фланга боевых действий рассеяли
фашистских автоматчиков, засевших на дороге между Ивановским и Михайловкой.
Связь между частями группы была восстановлена.
АТАКА ТИМКОВА
Контратаки немцев 28 и 29 декабря помогли ясно представить себе состояние
противника и определить ход дальнейшего наступления. Не от хорошей жизни
немецкое командование бросило своих солдат в «психическую» атаку. Эта авантюра,
дорого стоившая немцам, означала, что враг, отчаявшись, попытался нанести удар и
тем самым приостановить разгром своей обороны. Значит, направление удара Катуков
избрал правильно, и клин, вбитый в оборону противника, попал в самое уязвимое
место.
Утром 30 декабря Катуков получил боевой приказ командования армии. В нём
говорилось:
«Перед частями армии обороняются остатки ранее разгромленных 23-й, 106-й и 36-й
пехотных дивизий противника.
Группе Катукова с двумя батальонами Н-ского стрелкового полка и 1-м батальоном
Н-ского стрелкового полка ликвидировать тимковскую группу противника».
Разгромить противника в Тимково было нелегко. Во всех домах деревни немцы
оборудовали дзоты и блиндажи. Они имели мощную артиллерийскую и миномётную
поддержку с Лудиной Горы.
Но Тимково надо было взять во что бы то ни стало.
Атаку должен был произвести Н-ский стрелковый полк, приданный группе Катукова,
при поддержке двух танков КВ и трех танков Т-34.
Группу атакующих танков бригады возглавлял старший лейтенант Бурда.
«Бурда такой командир, что обязательно задачу выполнит. Он всегда решал ее
инициативно, по-своему. Он возьмет несколько человек, полазит по всем
направлениям, всё рассмотрит, чтобы выполнить задачу без потерь. И только тогда,
когда всё пронюхает, всё узнает, придёт и скажет: задача будет выполнена», — так
характеризовал Бурду комиссар бригады Бойко.
Получив задачу взять Тимково, Бурда в первую очередь отправился к командиру
стрелкового полка и на командирской разведке разрешил с ним все вопросы
взаимодействия в предстоящем бою.
По приказу Бурды первым в атаку на Тимково пошел танк КВ Петра Молчанова.
Сержант Молчанов только что вернулся в бригаду из госпиталя. Он упросил
командование послать его в атаку на Тимково.
— Хочу отомстить врагам за Родину, за погибших советских людей, за муки их и за
свои раны, — заявил Молчанов.
Опытный боевой командир, он повел свой могучий КВ на Тимково. За ним двинулись
танки Афонина, Корсуна, Семенова. Солдаты стрелкового полка не отставали от
своих надежных друзей.
Танки и пехота ворвались на западную окраину Тимково, но тут противнику удалось
сильным пулеметным и миномётным огнем отсечь бойцов стрелкового полка от танков.
Пехотинцы залегли на окраине деревни, танки пошли дальше — подавлять вражеские
огневые точки. Неожиданно раздались выстрелы противотанковых орудий.
Оказывается, немцы разобрали стены каменных построек, вкатили туда пушки и
теперь стреляли по танкам прямой наводкой.
Первым пострадал танк Т-34 лейтенанта Семенова. Снаряд пробил броню и попал в
бензиновые баки. Машина загорелась. Механик-водитель был убит. Семенов сам сел
за рычаги. Танк горел, продолжать бой было невозможно. Лейтенант попробовал
завести танк, но передняя передача не работала. Тогда он включил заднюю
передачу, и танк медленно стал пятиться назад.
Немцы считали, что советский танк выбыл из строя, но, объятый пламенем, он всё
дальше и дальше отходил от поля боя. Теряя сознание, Семенов не выпускал
рычагов. И когда товарищи подбежали к танку и вытащили Семенова, он успел лишь
прошептать ссохшимися от крови губами:
— Спасите машину.
Танкисты жестоко били немецких фашистов, посягнувших на независимость
социалистической Родины, мстили врагу за гибель экипажа танка лейтенанта
Семенова. Они подавили противотанковые орудия врага, сожгли склад с
боеприпасами. Тимково можно было занимать, но пехота еще не подходила. Танкам
пришлось вернуться за ней на окраину деревни.
Тогда Бурда решил атаковать Тимково с северной и северо-восточной сторон. Он
видел, что три тяжёлых немецких машины, груженных миномётами и минами, шли на
подкрепление в Тимково. Упредить противника — таково было его решение.
Залёгшие солдаты стрелкового полка поднялись и двинулись за танками на северную
окраину Тимково.
Удар был дружным и решительным.
Тяжёлые танки Молчанова и Афонина всей своей тяжестью наваливались на дома, где
засели автоматчики противника.
Тимково было взято. Но враг не прекращал сопротивления. Из соседней деревни
Хворостинино немцы открыли огонь из тяжёлых орудий. Термитный снаряд попал в
смотровую щель тапка КВ Молчанова. Отважный танкист, любимец полка, был убит, а
командир орудия Махараблидзе и механик-водитель Панов ранены.
В час дня 31 декабря танк доставил тело своего командира па командный пункт
бригады.
Комиссар 2-й роты 1-го танкового батальона Ищенко вынул из кармана гимнастёрки
документы сержанта Петра Семеновича Молчанова. В комсомольском билете лежал
маленький листок бумаги. Ищенко прочёл:
«В ПАРТОРГАНИЗАЦИЮ 2-й РОТЫ
1-го ТАНКОВОГО БАТАЛЬОНА
От командира танка
члена ВЛКСМ Молчанова П.С.
Заявление
Прошу принять меня в ряды Всесоюзной коммунистической партии большевиков. Если я
погибну в этом бою, считайте меня коммунистом, честным, преданным сыном нашей
советской Родины. 30.12.41 г. Сержант Молчанов».
Боевые товарищи похоронили Молчанова за оградой техникума. На железном
памятнике, покрытом голубой краской, они написали: «Здесь похоронен герой
Отечественной войны танкист Молчанов Петр Семенович, дважды орденоносец».
Поперёк могилы товарищи положили гусеницу от танка. Состоялся короткий митинг.
Командир батальона капитан Гусев сказал:
— Когда мы получали в Сталинграде танки, Пётр Молчанов заявил нам: «Моя машина
по счету десятая в батальоне, но в бою она будет первой». За шестьдесят три дня
боевых действий танк Молчанова уничтожил одиннадцать танков врага, тринадцать
противотанковых орудий, десять пулемётных гнезд, много миномётов и до роты
пехоты.
Старший сержант Федотов встал на колени и поцеловал горсть земли на свежевырытой
могиле своего любимого друга.
В темноте громко прозвучали слова клятвы Федотова:
«За твою смерть, дорогой товарищ Молчанов, я уничтожу не менее десяти немецких
танков и сотня немецких солдат и офицеров. Ты был настоящим гвардейцем. Тебе не
были страшны никакие опасности. Ты умело воевал в наше суровое время, и мы
никогда не забудем тебя».
На следующий день был выпущен «Боевой листок».
Гвардейцы писала в нем:
За плач детей,
За слезы жен и раны,
За братьев наших,
Павших па снегу,
За матерей, состарившихся рано,
И за тебя, Молчанов,
Мы отомстим врагу.
Приказ командования армии был выполнен: группа противника в Тимково
ликвидирована. Части группы генерал-майора Катукова надежно вклинились в оборону
противника.
НОВЫЙ ГОД
На окраине села Ивановского собрались танкисты 1-го танкового батальона. Через
несколько часов вступит в свои права новый, 1942 год. 1941 год танкисты бригады
встречали в г. Станиславе. Не верилось, что минул только год. Многие, тогда еще
юноши, стали мужчинами, многих друзей нет сейчас здесь. В госпитале — Загудаев,
Кукарин, Борисов. Никогда больше не встретят новый год Лавриненко, Лакомов,
Лескин, Раков. Но их имена не забудет боевой коллектив бригады. Борьба ещё в
полном разгаре, и танкисты, освобождая советские земли от немецкой нечисти,
сполна отомстят врагу за смерть товарищей.
Гурьев и Фокин сочинили песню о 1-й гвардейской танковой бригаде и сами
подобрали музыку к ней. Мигом товарищи разучили новую песню, сразу ставшую
родной:
Когда броня от выстрелов дрожала
В боях за Родину с фашистскою ордой,
Отсюда Первая берет свое начало,
Свои славный путь победы боевой.
Нас я бои послал народ страны великой,
Он дал наказ: ты будь к врагу суров.
Мы в бои идем и бьем врага жестоко,
Нас в бой ведет любимый Катуков!
Мы под Орлом себе добыла славу,
Хвалу наркома под родной Москвой,
Нам Сталин имя дал танкист-гвардеец,
Награды выдал Сталин ваш родной.
Мы с песней в бой идем и побеждаем,
Наш порох сух, снаряда точен лёт,
Броне крепка, и сердце крепче стали,
Безустали врага бьет пулемет.
Неутомимый газетчик бригады Аркадий Ростков принес танкистам новогодний «Боевой
листок». В нем — короткое поздравительное письмо Катукова и Бойко. «Товарищи
бойцы, командиры в политработники! Поздравляем вас с новым годом. Желаем вам
много сил в здоровья для окончательного разгрома немецких оккупантов. Смело
идите в бой за советскую Родину, за честь, за свободу, за великого Сталина.
Мужественные танкисты, славные пехотинцы, стойкие зенитчики, смелые разведчики!
Помните — звание гвардейцев обязывает нас сражаться с утроенной силой. Оправдаем
доверие великого Сталина, разгромим фашизм, освободим нашу землю от фашистских
захватчиков».
Принесли подарки в новогодние письма от рабочих столицы. Какие простые, теплые
проникновенные слова:
«Дорогой товарищ, бей фашистов, бей так, чтобы их духу не осталось, не только у
нас, на нашей земле, но и там, в Германии.
Я не знаю, кто ты, но знаю, что ты храбрый воин, и в благодарность за твою
храбрость прими от меня мой маленький подарок в честь нового года. Работница
завода им. Карла Маркса.
Мария Попова»
«Дорогому бойцу тёплый рабочий привет. Бейте врага без пощады, а мы вам в тылу
поможем. Примите мой скромный подарок.
Мастер цеха Васильев
Ленинградское шоссе, 36, швейная фабрика».
Особенную теплоту и радость танкистов вызвала простая почтовая открытка, на
которой крупным детским почерком было написано:
ЧАСТИ КОМАНДИРА КАТУКОВА
С новым, 1942 годом. Бейте немцев без всякой жалости к ним.
Пусть новый год будет нашей победой».
Сбоку адрес:
Москва, ул. Короленко, д. 414, кв. 3.
Всем хотелось сказать тогда:
«Дорогой малыш с улицы Короленко!
Оно дошло до нас, твоё письмо. Во славу нашей Родины мы без всякой жалости будем
бить немцев. Можешь гордиться танкистами — мы не подведём!»
Кто-то взглянул на часы.
24.00.
Новый год — 1942-й — наступил.
БОИ ПРОДОЛЖАЛИСЬ
С 1 по 10 января части генерал-майора Катукова вели бои за углубление прорыва в
немецкой обороне. За десять дней боёв удалось занять только три населённых
пункта: Биркино, Ананьино, Посадники.
1-я гвардейская танковая бригада в течение трех с половиной месяцев вела
беспрерывные бои. Танки выходили из строя, а восстановление их — осмотр, ремонт
— отставало от темпов выполнения боевых заданий.
Дальнейшее продвижение группы задерживалось недостатком танков. Выходом из
положения было бы восстановление танков и переформирование бригады, но об этом
нечего было и думать в такое горячее время. Надо было бить врага, но давая ему
передышки.
Но даже и с малым количеством танков 1-я гвардейская танковая бригада упорно
вгрызалась в оборону противника.
Боем за освобождение Биркино руководил командир 3-го танкового батальона капитан
Якимчук.
В атаку на Биркино капитан Якимчук послал танк КВ лейтенанта Каландадзе и танк
Т-34 лейтенанта Жукова. Вот как рассказывает о первом этапе боя лейтенант
Каландадзе:
«Капитан Якимчук поставил мне задачу прорваться в Биркино, овладеть селом и
оттуда пустить красную ракету. Мы с Жуковым вместе пошли в атаку на Биркино. Я
поехал черепашьим шагом, чтобы пехота не отставала. Но как ни тихо шел танк, по
такому глубокому снегу пехота не могла угнаться за ним. Немцы встретили нас
очередями из автоматов и пулеметов. Часть стрелков потеряли, оставшиеся залегли.
Я разогнал танк, ворвался в село и начал стрелять по домам, в которых засели
немцы. Противник сильным огнём прижимал пехоту к земле. Я сказал водителю
Потапенко: «Остановись, будем наблюдать». В это время по нас начала бить тяжелая
артиллерия. Стала выскакивать немецкая пехота. Тогда я приказал Потапенко:
«Заводи». Но ночь выдалась темная. Куда итти — не видно. Потапенко открыл люк,
высунул голову, чтобы посмотреть, куда можно повернуть машину. В это время
автоматчик дал очередь и пробил Потапенко голову. Я говорю радисту: «Заведи
машину». Он стал заводить — не заводится. Я советую; «Воздух пусти». Опять не
заводится. Вдруг что-то загорелось в моторном отделении. Тогда я решил занять
оборону возле танка. Смотрю, немцы ползут к машине. Но я залег удобно и начал их
подстреливать. Семь человек я убил. А восьмой перехитрил меня. Только я хотел
сделать перебежку, как он дал очередь из автомата и перебил мне кисть руки. Лег
я. Стрелять не могу. Но вынул наган и думаю, буду отбиваться до последнего.
Вдруг слышу знакомый гул мотора — младший механик Кичидиев завел машину, она
горит и едет. Тогда я кое-как забрался на нее, и мы вышли из боя».
Первая атака на Биркино окончилась неудачно. Капитан Якимчук тут же решил
повторить ее. Вторая атака была успешной. Немцы спокойно улеглись спать по
домам, так как, отбив первую атаку, они не ожидали быстрого повторения ее. Танк
лейтенанта Жукова ворвался в Биркино.
Из пулеметов и пушки экипаж советского танка начал обстреливать дома. Мало кому
из фашистов удалось бежать. Большинство немецких солдат и офицеров было убито.
Капитан Якимчук приказал лейтенанту Лехман немедленно атаковать Ананьино.
«В атаку со мной ходили танки сержанта Тимофеева и лейтенанта Жукова, —
вспоминает Лехман. — Нам придали человек по пятнадцати пехоты. Водителем моего
танка был сержант Жуков. Мы ворвались в Ананьино не с той стороны, откуда они
нас ожидали, а из леса. Там стояла большая пушка: смаху я ее разбил. А потом
принялся за немцев, они, как ошпаренные, вылетели из домов; кто в шинели, кто
раздетый. Ох, и били мы их там! Выбили немцев из Ананьино, захватили около ста
подвод. В них было много всяких продуктов, новогодних подарков. На краю деревни
машину немецкую забрали, в ней среди других вещей патефон был. Как только
закончилась атака, завели его. И под музыку все, что в машине было: самовары,
валенки, одеяла, все решительно крестьянам отдали.
На следующее утро меня с лейтенантом Бурлаковым послали в атаку на Посадинки. Я
посадил человек пятнадцать стрелков на машину и рассказал, что им надо делать:
как в село придем, соскакивайте и занимайте один дом за другим. Мы опять
обманули немцев и заехали не с дороги, а от Ананьино. Бойцы сошли с танков и
начали занимать дома, а я пошел вглубь. Ворвался в село и смотрю: все немецкие
пушки направлены в обратную сторону, от меня. Много там было пушек. Восемнадцать
противотанковых орудий и три танка стояло. Они даже не успели развернуться.
Вдруг слышу по башне «дзинь»! Я сначала не понял, в чем дело. Потом еще удар. И
слышу: «Товарищ лейтенант, мне ногу оторвало» — это говорил водитель Жуков. Я
сказал радисту Семенюте:
— Ты садись. Он ответил:
— Я тоже ранен.
Тогда говорю башенному стрелку Баландину:
— Ну, ты тогда.
— Товарищ лейтенант, я никогда не водил, — ответил Баландин.
Стоять на месте нельзя. Я перетащил Жукова в башню. На мне тужурка была, а
поверх шинель — не повернешься. Пока лез на водительское место, развертывался —
время шло. Кое-как завел машину, и то ли от волнения, то ли с непривычки
врезался в дом. Пушка застряла в стене. Танк ни туда, ни сюда. Я как-то
растерялся. Думаю, что делать. И не заведешь, и не выведешь.
В селе Посадинки находились финны. Они стали окружать танк. Вспомнил я, что
можно завести машину воздухом. Спрашиваю у Жукова:
— Как заводить воздухом?
Он ответил:
— Поверните на девяносто, откройте баллон и заведется, — а сам уже бледнеет.
Я так и сделал. Завожу, завожу, но ничего не получается. Вынул наган. Думаю:
неужели стреляться придется? Потом отбросил его и начал маленькой лопаткой
нажимать на сцепление. Лопаткой включил заднюю передачу, и машина подалась
назад. Потом развернулся, выехал из села, вижу — навстречу наши пехотинцы идут.
Тогда я открыл люк, взял раненого радиста и вместе с Баландиным по глубокому
снегу пошел навстречу пехоте. Семенюта ещё держался, но Жуков уже умер».
К вечеру Посадинки были взяты.
Биркино, Ананьино, Посадинки были освобождены за два дня. Немцы понесли большой
урон в живой силе и технике. Бои за эти населенные пункты показали, что
стрелковые части должны быстро и прочно закрепляться на занятых танкистами
рубежах.
Кроме того, было ясно, что без мощной артиллерийской поддержки пробить оборону
противника на всю глубину нельзя.
ЛАМСКИЙ РУБЕЖ ПРОРВАН. НОВЫЕ НАГРАДЫ
Седьмого января 1942 г. генерал-майор Катуков получил приказ командования армии
о ликвидации группировки противника перед фронтом армии.
Группе генерал-майора Катукова было приказано уничтожить противника в районе
Большое и Малое Голоперово, Калеево и к исходу дня выйти на рубеж Малое Исаково
— Афанасово северо-западнее Волоколамска.
К 8 января удалось силами ремонтников бригады восстановить несколько танков.
Политрук ремонтно-восстановитсльной роты доносил начальнику политотдела бригады;
«За 9 января отремонтировано шесть боевых машин. Только за одну ночь
отремонтировали два танка и днем в эти же сутки сняли два водяных и два масляных
радиатора из танка. За трое суток бригада произвела сложный ремонт танка».
Теперь все зависело от того, как будет организовано взаимодействие всех частей
группы Катукова.
С занятием деревни Посадинки части группы Катукова выходили в тыл Лудиной Горы и
в значительной степени парализовали сопротивление немцев в этом пункте. Теперь
предстояло преодолеть последний рубеж вражеской обороны, проходивший через
населенные пункты Захарино, Большое и Малое Голоперово, Колеево, Тимонино.
С особой тщательностью готовились к этим боям командиры группы Катукова. Штаб
группы разработал плановую таблицу боя, в которой каждая часть нашла свое место.
Все вопросы наступления были четко увязаны с соседом слева — Н-ской стрелковой
дивизией и соседом справа — группой генерал-майора Ремизова.
Согласно боевому приказу, 1-я гвардейская танковая бригада должна была иметь в
боевом порядке три эшелона и, наступая на Захарино, к исходу дня 10 января выйти
к Васильевскому.
Группа танков под командованием капитана Гусева поддерживала наступление Н-ской
гвардейской стрелковой бригады.
Соседняя с ней стрелковая бригада имела задачу — овладеть Тимонино, а затем
выйти в район Исаково. Её поддерживала группа танков под командованием капитана
Бурды.
В резерве генерал-майор Катуков оставил несколько танков и мотострелковую часть.
«Требую от всех командиров и военкомов частей тщательной маскировки,
расчлененности боевых порядков, внезапности действий при наступлении. Под
действительным огнем противника наступать перебежками, переползаниями,
просачиванием от одного рубежа к другому. Запрещаю лобовую атаку противника.
Полностью использовать зажигательные бутылки и гранаты для уничтожения засевшего
в блиндажах и постройках противника. Впереди наступающих частей вести тщательную
боевую разведку. Боевой разведкой обеспечить свои фланги, поддерживать связь
справа и слева. Танки обязательно прикрывать живой силой от бутылочников,
гранатометчиков, минометчиков и пехоты противника», — писал генерал-майор
Катуков в боевом приказе на наступление.
Особое внимание было обращено на поддержку наступавших частей артиллерией и
обеспечение их связью.
Начальником артиллерии группы был назначен командир артиллерийского полка майор
Кожухов.
В дополнительном боевом распоряжении генерал-майор Катуков писал:
«...Сосредоточение пехоты в исходном положении провести под покровом темноты к
8.00 10.1.42 г.
Сосредоточение танков в исходном положении провести во время артиллерийской
подготовки.
Начало атаки танков и пехоты в 10.30 10.01.42 г.
К концу артиллерийской подготовки танкам и пехоте вплотную приблизиться к
разрывам своих снарядов с тем, чтобы по окончании её ворваться в расположение
противника, не давая ему опомниться и изготовиться к отражению наступления.
Командирам стрелковых бригад для сопровождения танков за первыми эшелонами
пехоты вести малокалиберные орудия, из которых стрельбой прямой наводкой
подавлять огневые точки противника, мешающие продвижению наших танков и пехоты».
Накануне решительного штурма вражеского оборонительного рубежа в подразделениях
зачитывались сводки Совинформбюро о победоносном наступлении советских войск.
Проводились партийные и комсомольские собрания, уточнялись задачи коммунистов в
наступательном бою. Рядовые и командиры изучали ноту товарища Молотова о
возмутительных зверствах германских властей в отношении советских военнопленных.
Факты, приведённые в ноте Народного комиссара иностранных дел, ещё больше
укрепили ненависть к немецким захватчикам.
Об издевательстве и произволе немцев над мирным населением солдаты и командиры
бригады знали и по собственному опыту. Сотни актов о зверствах фашистских
варваров составили гвардейцы на своем пути, освобождая от фашистской нечисти
советские сёла и деревни.
Приказ о наступлении 10 января солдаты и командиры бригады встретили как призыв
к беспощадной мести врагу за все его преступления.
Утром 10 января по сигналу майора Кожухова заговорила артиллерия всех калибров
группы Катукова. Кожухов вёл огонь на уничтожение противника.
Никогда раньше танкисты; не слышали такой артиллерийской канонады. В воздухе
стоял сплошной гул. Далеко вверх и в стороны взлетали обломки вражеских
блиндажей, орудий, пулемётных гнёзд.
Под прикрытием огня артиллерии и минометов танки 1-й гвардейской танковой
бригады без помехи сосредоточились на исходном положении для атаки — в ста
пятидесяти метрах от оборонительных позиций немцев. Танкисты и пехотинцы с
нетерпением ждали конца артиллерийской подготовки. Люди не слышали друг друга,
но их жесты передавали возбуждённое боевое настроение, восторг перед мощью
артиллерийского огня.
И вот наступила непродолжительная тишина, а затем рев моторов танков и громкое
«ура» пехоты возвестили начало атаки.
Мощная артиллерийская подготовка сделала своё дело. Вражеский рубеж был сметён.
В Тимонино танки и пехота не встретили значительного сопротивления и погнали
немцев дальше.
Только за двое суток наступления части группы Катукова с боем отбили у врага
двенадцать населённых пунктов.
Приказ командования был выполнен. Ламский оборонительный рубеж под сильным
натиском группы Катукова перестал существовать.
В 23 часа 30 мин. 10 января генерал-майор Катуков доносил Военному Совету армии:
«Части группы 10.1.42 г. после полуторачасовой артиллерийской подготовки с утра
перешли в наступление и, овладев Захарино — Тимонино, продолжают наступление на
Калеево, Большое и Малое Голоперово.
Противник в Захарино силой до батальона с тремя танками оказывал сильное
сопротивление, но в результате артиллерийского огня и наступления Н-ской
гвардейской стрелковой бригады частью был уничтожен, а частью в панике бежал в
направления Ильинское.
Противник в Тимонино силой до роты оказывал огневое сопротивление, но в
результате артиллерийского огня и наступления танков 1-й гвардейской танковой
бригады и частей Н-ской стрелковой бригады полностью был уничтожен. Мелкие
группы противника скрылись в лесах юго-западнее Тимонино».
Прорыв ламского рубежа имел решающее значение для продвижения на запад всех
частей армии.
Военный Совет армии обратился с приветственным письмом к бойцам, командирам и
политработникам бригады;
«Партия в правительство по достоинству оценили ваше умение наносить жестокие
удары врагу.
В ответ на высокую награду вы ответили гвардейским натиском на врага, освободили
от фашистских захватчиков советские села; Захарино, Тимонино, Зденежье, Рубцово,
Ивановское, Калеево, Михайловна, Б.Голоперово, М.Голоперово, Афанасово,
Чухолово, Назарьево.
Военный Совет и политотдел армии поздравляют вас с победой.
Военный Совет и политотдел армии уверены, что вы, с боями и победами прошедшие
славный путь от ближних подступов к столице до холмов Волоколамска, будете ещё
сильнее, упорнее и стремительнее гнать и уничтожать ненавистного врага.
Честь и слава вам, испытанные в боях гвардейцы! Смерть немецким оккупантам!»
После боя 10 января остатки немецкой дивизии в панике бежали. С 1 по 23 января
частями группы Катукова было освобождено сорок населённых пунктов. Только за эти
дни 1-я гвардейская танковая бригада захватила у противника 9 танков, 4
бронемашины, 425 винтовок, 5 зенитных орудий, 95 пулемётов, 38 орудий, 23
противотанковых орудия, 160 автомашин, 22 миномёта. Солдаты и командиры бригады
уничтожили за эти 23 дня 1500 немецких солдат и офицеров.
Семьдесят восемь километров на запад прошли части группы генерал-майора
Катукова. Ликвидация ламского рубежа и продвижение вперёд этой группы позволили
командованию армии ввести в прорыв новые части, которые, развивая успех, гнали
немцев к г. Гжатску.
В разгар боёв за развитие прорыва ламского оборонительного рубежа немцев страна
отметила доблесть и мужество танкистов-гвардейцев.
«Президиум Верховного Совета СССР наградил орденами и медалями славных танкистов
Советской Армии.
Советские танкисты громят немецких оккупантов, уничтожают танки и танкистов
врага, ломают его оборону и гонят на запад. Товарищи танкисты Красной Армии,
равняйтесь по гвардейцам!» — писала газета «Правда» 12 января 1942 г,
Указом Президиума Верховного Совета СССР сто двадцать рядовых и командиров 1-й
гвардейской танковой бригады были награждены орденами и медалями Советского
Союза.
Капитану Рафтопулло Анатолию Анатольевичу было присвоено звание Героя Советского
Союза.
Комиссар бригады Бойко, лейтенанты Воробьев и Луговой, старший политрук
Столярчук были награждены орденами Ленина.
В связи с награждением рядовых и командиров бригады поздравительное письмо
прислал армейский комиссар 2-го ранга Бирюков:
«Здравствуйте, товарищи Катуков и Бойко!
Рад поздравить Вас и Вашу бригаду с высокой наградой правительства. Героические
дела бригады по заслугам оценены товарищем Сталиным. Высоко держите знамя
сталинских гвардейцев. Беспощадно уничтожайте фашистских бандитов.
Не зазнавайтесь. Помните, что впереди еще много тяжёлых боев. Враг может пойти
на всякую подлость. Будьте бдительны. Используйте каждую минуту для улучшения
боевого состояния бригады. Старайтесь наращивать свои силы. Не забывайте о
нуждах бойцов. Боец должен чувствовать каждый день Вашу заботу о себе.
Если в чем-либо бригада нуждается, пишите также и нам.
Уверен, что ещё не раз услышу о героических делах 1-й гвардейской бригады. Еще
не одна, а много тысяч фашистских бандитов будет уничтожено
гвардейцами-танкистами. Привет Вам и самые лучшие пожелания.
Желаю Вам новыми геройскими делами в Великой Отечественной войне за нашу Родину,
за нашего великого вождя товарища Сталина прославить 1-ю гвардейскую танковую
бригаду на долгие, долгие годы.
12.01.42 г.»
25 января 1942 г. были вручены ордена танкистам-гвардейцам.
На широкую улицу деревни был вынесен обычный крестьянский стол. Личный состав
бригады выстроился полукругом на улице. Впереди стояли сегодня те, кто
беспредельным мужеством и отвагой заслужил правительственную награду.
Первым к столу четким шагом подошел стройный, подтянутый генерал-майор Катуков.
Танкисты смотрели на него с любовью и гордостью.
За ним — боевые друзья и соратники; Кульвинский, Мельник, Никитин, Дынер, Лушпа,
Подосенов, Морозов...
Командир бригады с любовью оглядывает ряды гвардейцев.
Рафтопулло, Бурда, Самохин, Ищенко, Столярчук — они выросли за эти месяцы, стали
волевыми командирами. Им можно доверить любую самостоятельную задачу.
Тимофеев, Корсун, Лехман, Каландадзе, Капотов, Любушкин — молодые командиры
танков, танковых взводов — о каждом из них можно писать книгу, каждая строка
которой будет говорить о беспредельной преданности Родине.
Соломянников, Дибин, Рындин, Сафонов, Боровик — механики-водители — золотые
руки, виртуозы вождения танков, не теряющиеся в самых рискованных положениях.
Зенитчики, разведчики — как много примеров отваги и находчивости проявлено ими
за время боевых действий!
Ремонтники боевых машин — без их активной помощи бригада не смогла бы выдержать
непрерывные бои.
Черновалов, Постников, Кукуладзе — врачи бригады — сколько драгоценных жизней
спасли их заботливые руки!
— Получая высокую правительственную награду — орден Ленина, — я принимаю ее как
награду всем нам — гвардейцам, заслужившим ее перед народом, — говорит Катуков.
Он делает шаг вперёд, голос его крепнет.
— Клянусь, пока есть во мне хоть одна капля крови, биться с немецкими
захватчиками до полной победы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Перед нами прошли первые шесть месяцев непрерывных боёв бригады.
3 октября 1941 г. 4-я танковая бригада вступила в свой первый бой — 6 апреля
1942 г. овеянная славой полугодовых сражений 1-я гвардейская танковая бригада
выступила на новый участок фронта, доверенный ей Верховным Главнокомандованием.
За шесть месяцев боевых действий личный состав 1-й гвардейской танковой бригады
прошёл суровую школу борьбы.
Танкисты бригады успешно громили врага и в осеннюю распутицу и в зимнюю стужу.
Бригада выстояла в тяжёлые для Родины дни октябрьского наступления немцев.
Активной обороной на волоколамском направления она подтачивала наступательную
силу немецких войск.
За шесть месяцев боевых действий она нанесла не один жестокий удар врагу. За
этот период бойцы и командиры 1-й гвардейской танковой бригады уничтожили:
до 10 000 солдат и офицеров,
302 танка,
165 орудий разных калибров,
142 пулемёта и пулемётных гнезд,
133 блиндажа и дзота,
176 различных колесных машин,
24 самолёта.
За этот же период силами бригады захвачено:
176 танков,
146 орудий разных калибров,
145 пулемётов разных,
783 колесных машин разных,
886 винтовок и автоматов
и много другого вооружения.
Проявляя исключительную заботу о сохранении материальной части, коллектив
гвардейцев сумел в основном сохранить боеспособность машин на протяжении всех
шести месяцев борьбы.
Ремонтников бригады генерал-майор Катуков всегда называл героями. Эта высокая
похвала была оправдана самоотверженным трудом их в самых неблагоприятных
условиях.
За шесть месяцев силами сборных пунктов аварийных машин бригады было
отремонтировано 329 танков и колесных машин, из коих 136 среднего ремонта.
Взвод эвакуации ремонтно-восстановительной роты эвакуировал с поля боя 99 танков
и 116 колесных машин, вытащил из кюветов 671 машину.
В упорных боях с немецкими захватчиками 1-я гвардейская танковая бригада
показала героизм и высокое воинское мастерство.
4 апреля 1942 г. солдаты и командиры бригады с волнением слушали приказ:
«1-й ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ БРИГАДЕ
§1
Приказом Народного Комиссара я, совместно с полковым комиссаром Бойко, назначен
на высшую должность.
Т.т. бойцы, командиры и политработники! Мы с вами прошли тяжёлый путь борьбы с
немецким фашизмом, путь побед и путь славы. За умение воевать, за храбрость
личного состава, за огромные потери, нанесенные врагу вами, бригада удостоена
нашим вождем товарищем Сталиным имени 1-й гвардейской танковой бригады.
Сотни бойцов, командиров и политработников награждены правительством орденами и
медалями. Враг понес тяжелые поражения, но еще силен, ещё способен
сопротивляться и может еще бросаться на нашу Родину, как бешеная собака. Враг
еще находится на нашей священной земле.
Предстоят упорные бои по разгрому и уничтожению врага.
Убывая от вас, мы все же остаемся в вашей боевой семье.
Я уверен, что гвардейцы с честью выполнят стоящие перед ними задачи и приблизят
час разгрома германского фашизма».
***
Участием в
историческом Московском сражении Первая гвардейская танковая бригада начала свой
славный боевой путь в Великой Отечественной войне. В последующие военные годы
бригада вместе со всей Советской Армией блистательно прошла победоносный путь,
завершив его участием в штурме и взятии Берлина.
Боевой опыт, полученный в битве под Москвой, был тем фундаментом, на котором в
дальнейшем выросло высокое воинское мастерство дружного коллектива офицеров,
сержантов и солдат бригады.
Гвардейцы-танкисты вели тяжелые бои в лесисто-болотистой местности на
Калининском фронте в районе г. Белый; они отстояли занятые рубежи в битве на
«Курской дуге», участвовали в разгроме вражеских войск под Белгородом и
Харьковом. Эти действия были отмечены высокой наградой — орденом Ленина.
В составе славных войск 1-го Украинского фронта первая гвардейская танковая
бригада прошла с боями всю Украину от Белгорода до ее юго-западных границ. Сумы,
Казатин, Винница, Жмеринка, Тернополь — этапы этого пути. Отличившись при
освобождении украинского города Чертков, бригада стала именоваться
«Чертковской». Развивая успех наступления весной 1944 года, бригада с хода
форсировала разлившийся Днестр, освободила г. Коломыя и, захватив переправу
через реку Прут, первой среди частей фронта вышла на границу Советского Союза.
Советское правительство оценило эти боевые действия бригады, наградив ее
орденами Богдана Хмельницкого и Красного Знамени.
Летом 1944 года бригада перешла границу Советского Союза и приняла участие в
освобождении Польши. Одна за другой были форсированы реки Буг, Сан и Висла.
Гвардейцы-танкисты прочно удерживали свою полосу на знаменитом Сандомирском
плацдарме, с которого в дальнейшем наши войска перешли в решительное наступление
и вторглись в пределы Германии. Орден Суворова II степени украсил боевое
гвардейское знамя.
15 января 1945 года первая гвардейская была введена в прорыв, 28 января
вторглась в Германию, прошла за 17 суток 700 километров, выйдя к г.
Франкфурт-на-Одере. Отсюда бригада совершила беспримерный танковый рейд к
Балтийскому морю и участвовала в разгроме крупной Гдыньской группировки врага.
Второй орден Ленина и орден Кутузова II степени получила бригада за эти бои.
25 апреля 1945 года гвардейцы-танкисты ворвались на юго-восточную окраину
Берлина. В районе Тиргартена побежденной фашистской столицы закончила свой
славный боевой путь в Великой Отечественной войне Первая гвардейская танковая
Чертковская дважды ордена Ленина краснознаменная, орденов Суворова, Кутузова и
Богдана Хмельницкого бригада.
19 Героев Советского Союза воспитаны в ее рядах партией Ленина — Сталина. Вот их
имена: гвардии старшие сержанты Тихомиров, Земляков, гвардии младшие лейтенанты:
Бечинцев, Бодров, гвардии лейтенанты Священко, Шаландин, Любушкин, гвардии
старшие лейтенанты Головин, Духов, Сирик, Беляев, гвардии капитаны Рафтопулло,
Манукян, Бочковский, гвардии майоры Гавришко, Жуков, гвардии подполковник Бурда,
гвардии полковники Горелов, Темник.
На традициях Первой гвардейской воспитывался прославленный танкист дважды Герой
Советского Союза гвардии полковник Иван Никифорович Бойко.
Вместе с ростом воинского мастерства офицеров и сержантов росла их командирская
зрелость. Механики-водители, башенные стрелки, радисты — участники битвы под
Москвой — закончили Отечественную войну командирами танковых рот, батальонов, а
старшие офицеры бригады — командирами танковых частей и соединений.
Катуков М.Е., начав войну командиром бригады в звании полковника, закончил ее
командующим большим соединением, в звании гвардии генерал-полковника танковых
войск, дважды Героем Советского Союза.
Второй командир бригады — Герой Советского Союза гвардии полковник Горелов В. М.
почти три года командовал бригадой, но смерть в бою за освобождение г. Познани
оборвала жизнь этого замечательного командира-большевика.
Имя третьего командира бригады Героя Советского Союза гвардии полковника Абрама
Темника золотыми буквами высечено на памятнике, воздвигнутом в Берлине у
Бранденбургских ворот в честь героев штурма Берлина. Это он, Темник, привел
бригаду на улицы Берлина и был сражен у Силезского вокзала вражеским снарядом.
Многие ветераны бригады по окончании Отечественной войны продолжают работать в
войсковых частях. Старший сержант Михаил Соломянников — ныне гвардии капитан,
Василий Стороженко — ныне майор, гвардии полковники Кульвинский, Деревянкин,
Никитин, Голубев, Боярский, гвардии подполковники Иофис, Ищенко и многие другие
на своем богатом боевом опыте воспитывают великолепные качества Сталинской
гвардии в молодом поколении офицеров танкистов.
Не все герои книги «Первая гвардейская танковая бригада в боях за Москву» дожила
до великого дня Победы.
Именем Александра Федоровича Бурды назван один из районных центров Советской
Украины. Здесь на родной земле, командуя танковой бригадой, Герой Советского
Союза гвардии подполковник Бурда принял смерть, освобождая деревню
Сорока-Лещинцы.
В городе Ливны похоронен первый в бригаде Герой Советского Союза гвардии
лейтенант Иван Тимофеевич Любушкин.
В боях за Сандомирский плацдарм на реке Висла погиб смертью храбрых Герой
Советского Союза гвардии подполковник Фрол Столярчук.
На подступах к Берлину был сражен Герой Советского Союза гвардии майор Владимир
Жуков.
Их имена навечно вошли в список самых бесстрашных и смелых сынов советского
народа и будут с гордостью произноситься поколениями советских людей, их дела
будут служить призывом для молодых танкистов к совершенствованию боевого
мастерства.